Грезящий город / The Dreaming City [= Падение Имррира, Гибель Призрачного города, Гибель Имррира] - Майкл Муркок

Его ум против желания возвращался к Симорил. Он уложил ее тело на ложе и поджег башню. Потом он вернулся и увидел, что атака увенчалась успехом — победители тащили к кораблям драгоценности и девушек, которым было суждено стать рабынями. По пути они на радостях поджигали высокие красивые здания.

Он стал причиной гибели того последнего, что свидетельствовало о существовании когда-то великой и могущественной Сияющей империи, и теперь ему казалось, что и большая часть его самого перестала существовать.

Элрик оглянулся на Имррир, и внезапно еще большая скорбь обуяла его — он увидел, как башня, хрупкая и прекрасная, словно тонкое кружево, накренилась и рухнула, объятая пламенем.

Он сровнял с землей последний великий памятник умирающего народа — его собственного народа. Когда-нибудь люди, возможно, научатся строить прочные, изящные башни, похожие на башни Имррира, но в ревущем хаосе, сопровождающем падение Грезящего города и исчезновение мелнибонийского народа, умирало само это знание.

А что же Владыки Драконов? Ни они, ни их золотые барки не вышли навстречу пиратам — город защищали только пешие воины. Может быть, они спрятали корабли в какой-нибудь тайной бухте и бежали внутрь острова, когда захватчики напали на город? Сражение было слишком уж скоротечным, чтобы считать, что мелнибонийцы потерпели окончательное поражение. Уж слишком легко далась чужакам победа. Может быть, теперь, когда флот отходит, Мелнибонэ собирается нанести внезапный удар возмездия?

Элрик чувствовал, что такой план мог бы существовать, возможно, этот план предусматривал использование драконов. Его пробрала дрожь. Он ничего не сказал своим союзникам об этих зверях, которых мелнибонийцы в течение многих веков использовали в своих целях. А ведь даже в этот самый момент кто-нибудь может отпирать Драконьи пещеры. Он заставил себя не рассматривать этот вопрос с такой пугающей стороны.

Флот направлялся в открытое море, а Элрик не мог оторвать скорбных глаз от Имррира, словно воздавая молчаливый долг городу его предков и мертвой Симорил. Скорбь волной снова нахлынула на него, когда перед его мысленным взором возникла Симорил, погибающая от его меча. Элрик вспомнил, о чем она предупреждала его, когда он отправлялся в Молодые королевства: оставляя на Рубиновом троне Йиркуна, отказываясь на год от своей власти, он обрекает ее и себя на гибель. Он проклял собственную глупость. И тут по кораблям пиратского флота прошел какой-то ропот, словно вдалеке прозвучал удар грома. Элрик резко повернулся, намереваясь выяснить причину внезапного испуга.

Мелнибонийские боевые барки с золотыми парусами появились по обеим сторонам гавани. Их было тридцать, и они вышли из двух гротов лабиринта. Элрик понял, что они, видимо, скрывались в других каналах, намереваясь атаковать неприятеля, когда тот будет возвращаться, понеся урон и пресытившись грабежами. Это были остатки могущественного флота Мелнибонэ, огромные боевые корабли, секрет строительства которых был утрачен. На вид они казались древними и неповоротливыми, но тем не менее двигались быстро, имея по четыре или пять рядов огромных широких весел, и скоро окружили вражеский флот.

Корабли, ведомые Элриком, на его глазах словно бы уменьшились в размерах; теперь, рядом с исполненными величия огромными сверкающими боевыми барками, они казались сборищем утлых лодчонок. Барки были прекрасно оснащены и готовы к бою, тогда как воины и матросы, штурмовавшие Имррир, выдохлись после сражения. Элрик понимал, что есть только один способ сохранить хотя бы малую часть флота. Он должен колдовством вызвать ветер, который надует паруса его кораблей.

Большинство флагманских кораблей были рядом с ним, а он теперь занимал корабль Йариса, который напился во время сражения и погиб от ножа мелнибонийской рабыни-шлюхи. За кораблем Элрика шел корабль графа Смиоргана — этот коренастый морской владыка хмурился, прекрасно понимая, что, несмотря на численное превосходство, их флот в предстоящем сражении обречен на разгром.

Но вызвать ветер, силы которого хватило бы на столько кораблей, было делом опасным, поскольку в результате высвобождалось колоссальное количество энергии, и элементали, управлявшие ветром, вполне могли обратить эту энергию на самого чародея, если он не примет соответствующих мер предосторожности. Но других возможностей не было, иначе катапульты с золотых кораблей разнесут пиратский флот в щепки.

Элрик, сосредоточиваясь, начал произносить древние и страшные длинные имена существ, обитавших в воздухе. И опять он не мог позволить себе впасть в транс, потому что ему приходилось быть начеку — ему нельзя было пропустить тот момент, когда элементали попытаются взяться за него. Он обращался к ним голосом, который иногда был высокий, как крик баклана, а иногда шелестел, как приливная волна, и перед его помутневшим взором стали вырисовываться неясные очертания сил ветра.

Сердце его стучало, как молот в груди, в ногах ощущалась слабость. Он собрал все свои силы и призвал ветер, который пронзительно и неистово застонал, бесясь в воздухе рядом с ним, и принялся раскачивать даже огромные мелнибонийские суда. И тогда Элрик направил его в паруса приблизительно сорока пиратских судов. Многих он был не в силах спасти, потому что они находились за пределами даже его немалых возможностей.

Сорок судов избежали губительных столкновений с барками мелнибонийцев и под завывания ветра и скрип дерева понеслись по волнам, их мачты трещали, когда очередной порыв ветра ударял в паруса. Весла вырывались из рук гребцов, и в бурунном кильватерном следе за каждым из кораблей оставались обломки дерева.

Очень быстро они оказались за пределами медленно смыкающегося круга мелнибонийских барков и с безумной скоростью понеслись по открытому морю. Моряки чувствовали, что воздух изменился, и видели вокруг себя какие-то странные меняющиеся формы. В существах, которые помогали им, было что-то зловещее, какая-то неземная враждебность.

Смиорган махнул Элрику и благодарно усмехнулся.

— Благодаря тебе, Элрик, мы в безопасности! — закричал он через разделявшее их водное пространство. — Я знал, что ты принесешь нам удачу!

Элрик сделал вид, что не слышит его.

Владыки Драконов, подстегиваемые чувством мести, бросились в погоню. Золотые барки Имррира летели почти с такой же скоростью, что и пиратские корабли, которым помогало колдовство, и некоторые из преследуемых галер, на которых под напором ветра раскололись и рухнули мачты, не ушли от возмездия.

Элрик видел, как огромные абордажные крючья из зловеще мерцающего металла полетели с палуб имррирских барков и с хрустом впились в изуродованное дерево тех пиратских кораблей, которые из-за поломок плелись в хвосте флота. Из катапульт на кораблях Владык Драконов в сторону многих преследуемых судов полетели огненные шары. Обжигающее вонючее пламя словно лава растекалось по палубам, пожирая дерево, как купорос бумагу. Люди кричали, пытаясь сбить пламя с горящей одежды, некоторые прыгали в воду, но пламя не гасло даже там. Некоторые уходили под воду, и с поверхности можно было проследить их погружение — пламя продолжало гореть и внизу, а потому люди и суда опускались на дно, как горящие усталые мотыльки.